Меню сайта
Календарь
| « Апрель 2024 » | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | |||||
Архив записей
Статистика
Поделиться ссылкой
Имеет ли сотрудник полиции право на необходимую оборону
(продолжение)
Так, в п. 6 указано: "Правомерные действия должностных лиц, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей, даже если они сопряжены с причинением вреда или угрозой его причинения, состояние необходимой обороны не образуют (применение в установленных законом случаях силы сотрудниками правоохранительных органов при обеспечении общественной безопасности и общественного порядка и др.)".
Как же тогда может быть реализована ч. 3 ст. 37 УК РФ, предоставляющая всем равное право на необходимую оборону? Это первое.
Второе. Совершенно очевидно, что сотрудник полиции при исполнении своих служебных обязанностей может причинить вред не только в ситуации необходимой обороны, но и при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, что не опровергается в п. 6. Почему же так "не повезло" необходимой обороне в деятельности сотрудника полиции?
Третье. Процитированное положение п. 6 противоречит п. 27 этого же постановления, где констатируется действие ст. 37 и ст. 38 УК РФ в отношении сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, которые "в связи с исполнением своих служебных обязанностей могут принимать участие в пресечении общественно опасных посягательств или в задержании лица, совершившего преступление".
Какой из этих не согласующихся друг с другом пунктов постановления будут применять суды Российской Федерации? Надеемся, что все-таки п. 27, как основанный на ч. 3 ст. 37 и ст. 38 УК РФ.
Правда, далее читаем абз. 1 п. 28, все-таки напоминающий сотрудникам полиции об их служебном статусе и профессиональной подготовке. Этот пункт постановления ограничивает право полицейских на необходимую оборону, добавляя условие правомерности причинения вреда, которого нет в ст. 37 УК РФ, а именно - соответствие действий сотрудников требованиям законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. В статьях главы 5 Федерального закона "О полиции" содержатся требования, противоречащие ст. 37 УК РФ.
В абз. 2 п. 28 предлагается считать непреступным поведение сотрудника, нарушившего установленный законодательством порядок применения физической силы, спецсредств и огнестрельного оружия, если "исходя из конкретной обстановки промедление в применении указанных предметов создавало непосредственную опасность для жизни людей или могло повлечь за собой иные тяжкие последствия (экологическую катастрофу, совершение диверсии и т.п.)." Вроде бы нет сомнений в принадлежности сотрудника полиции к роду человеческому, но все же редакция абз. 2 п. 28 вызывает неуверенность по поводу права полицейского нарушить указанный порядок для защиты своей собственной жизни.
И в завершение - о наболевшем. В эпоху "цветных" революций и прочих форм политической нестабильности обрела новое звучание идея права народа на восстание. Проблема, однако, в том, что право это, скорее, моральное, а не юридическое. Оно не закреплено в нашей Конституции - видимо, потому, что весьма туманны субъект, объект, содержание данного права, а также основания и пределы его осуществления. Восстание как массовое действо предполагает совершение ряда насильственных актов, (причем, в отличие от кулуарных дворцовых переворотов, акты насилия при восстании имеют множество адресатов, среди которых, как показывает печальный опыт, оказываются ни в чем не повинные люди), а также уничтожение и повреждение имущества, культурных ценностей.
Не думаю, что Конституция современного цивилизованного государства должна предоставлять такое право, ибо это была бы даже не мина замедленного действия, а пороховая бочка рядом с открытым огнем... Помимо всего прочего, легализация права на восстание означала бы признание корреспондирующей юридической (!) обязанности всех, кто встает на пути восставших, обеспечить соблюдение этого аморфного права: беспрекословно сдать стратегически важные объекты, не препятствовать разрушению населенных пунктов, позволить стрелять в сотрудников правоохранительных органов, кидать в них все, что душа пожелает...
Не было, нет и не будет власти, устраивающей всех без исключения. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК РФ), вооруженный мятеж (ст. 279 УК РФ) - особо тяжкие преступления. Можно ли обороняться от тех, кто их совершает? Ответ - в ст. 37 УК РФ, и ее применение не требует особого приказа или распоряжения.
(продолжение)
Так, в п. 6 указано: "Правомерные действия должностных лиц, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей, даже если они сопряжены с причинением вреда или угрозой его причинения, состояние необходимой обороны не образуют (применение в установленных законом случаях силы сотрудниками правоохранительных органов при обеспечении общественной безопасности и общественного порядка и др.)".
Как же тогда может быть реализована ч. 3 ст. 37 УК РФ, предоставляющая всем равное право на необходимую оборону? Это первое.
Второе. Совершенно очевидно, что сотрудник полиции при исполнении своих служебных обязанностей может причинить вред не только в ситуации необходимой обороны, но и при иных обстоятельствах, исключающих преступность деяния, что не опровергается в п. 6. Почему же так "не повезло" необходимой обороне в деятельности сотрудника полиции?
Третье. Процитированное положение п. 6 противоречит п. 27 этого же постановления, где констатируется действие ст. 37 и ст. 38 УК РФ в отношении сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, которые "в связи с исполнением своих служебных обязанностей могут принимать участие в пресечении общественно опасных посягательств или в задержании лица, совершившего преступление".
Какой из этих не согласующихся друг с другом пунктов постановления будут применять суды Российской Федерации? Надеемся, что все-таки п. 27, как основанный на ч. 3 ст. 37 и ст. 38 УК РФ.
Правда, далее читаем абз. 1 п. 28, все-таки напоминающий сотрудникам полиции об их служебном статусе и профессиональной подготовке. Этот пункт постановления ограничивает право полицейских на необходимую оборону, добавляя условие правомерности причинения вреда, которого нет в ст. 37 УК РФ, а именно - соответствие действий сотрудников требованиям законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. В статьях главы 5 Федерального закона "О полиции" содержатся требования, противоречащие ст. 37 УК РФ.
В абз. 2 п. 28 предлагается считать непреступным поведение сотрудника, нарушившего установленный законодательством порядок применения физической силы, спецсредств и огнестрельного оружия, если "исходя из конкретной обстановки промедление в применении указанных предметов создавало непосредственную опасность для жизни людей или могло повлечь за собой иные тяжкие последствия (экологическую катастрофу, совершение диверсии и т.п.)." Вроде бы нет сомнений в принадлежности сотрудника полиции к роду человеческому, но все же редакция абз. 2 п. 28 вызывает неуверенность по поводу права полицейского нарушить указанный порядок для защиты своей собственной жизни.
И в завершение - о наболевшем. В эпоху "цветных" революций и прочих форм политической нестабильности обрела новое звучание идея права народа на восстание. Проблема, однако, в том, что право это, скорее, моральное, а не юридическое. Оно не закреплено в нашей Конституции - видимо, потому, что весьма туманны субъект, объект, содержание данного права, а также основания и пределы его осуществления. Восстание как массовое действо предполагает совершение ряда насильственных актов, (причем, в отличие от кулуарных дворцовых переворотов, акты насилия при восстании имеют множество адресатов, среди которых, как показывает печальный опыт, оказываются ни в чем не повинные люди), а также уничтожение и повреждение имущества, культурных ценностей.
Не думаю, что Конституция современного цивилизованного государства должна предоставлять такое право, ибо это была бы даже не мина замедленного действия, а пороховая бочка рядом с открытым огнем... Помимо всего прочего, легализация права на восстание означала бы признание корреспондирующей юридической (!) обязанности всех, кто встает на пути восставших, обеспечить соблюдение этого аморфного права: беспрекословно сдать стратегически важные объекты, не препятствовать разрушению населенных пунктов, позволить стрелять в сотрудников правоохранительных органов, кидать в них все, что душа пожелает...
Не было, нет и не будет власти, устраивающей всех без исключения. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК РФ), вооруженный мятеж (ст. 279 УК РФ) - особо тяжкие преступления. Можно ли обороняться от тех, кто их совершает? Ответ - в ст. 37 УК РФ, и ее применение не требует особого приказа или распоряжения.