ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ НА ОСНОВАНИИ ПРИМЕЧАНИЙ К СТ. 204, 291, 291.1 УК РФ: НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ, ПРАВОТВОРЧЕСТВА И ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ

Егорова Н. А., д.ю.н., профессор ВА МВД России

  Реформирование антикоррупционного уголовного законодательства затронуло нормы о специальных видах освобождения от уголовной ответственности, содержащиеся в примечаниях к ст. 204 и 291 Уголовного кодекса РФ[1]; в Особенной части УК появился новый вид освобождения от уголовной ответственности (примечание к ст. 291.1 УК).

  Содержание перечисленных норм вызывает ряд вопросов:

1) об их соответствии правовой природе освобождения от уголовной ответственности и предопределяющим юридическую природу данного явления объективным основаниям его существования;

2) о законодательной регламентации условий упомянутых видов освобождения от уголовной ответственности;

3) о проблемах применения указанных норм.

  1. С точки зрения правовой формы освобождение от уголовной ответственности - это «отказ государства в лице компетентных органов от официального порицания (осуждения) лица, совершившего преступление, выраженного в форме обвинительного приговора суда»[2].

Объективная необходимость существования данного института в юридической науке объясняется по-разному.

  В общей теории права основой освобождения от юридической ответственности считается ее гуманизация; институт освобождения от ответственности рассматривается как средство реализации принципа индивидуализации в правовом механизме[3]. Как проявление, прежде всего, принципа гуманизма, институт освобождения от уголовной ответственности рассматривается и в науке уголовного права[4]. Представляется, что и гуманизм как один из принципов уголовного права, и индивидуализация как составляющая принципа справедливости, ввиду разнообразия форм их выражения не могут сами по себе быть объяснением отказа государства от осуждения лица за совершенное этим лицом преступление.

  В одном из курсов уголовного права освобождение от уголовной ответственности трактуется как «освобождение лица, совершившего преступление, но впоследствии утратившего свою прежнюю общественную опасность в силу ряда обстоятельств, указанных в уголовном законе, от применения к виновному со стороны государства мер уголовно-правового характера»[5].

  Х. Д. Аликперов отмечает, что все нормы данного института «являются нормативным отражением идеи компромисса в концепции современной уголовно-правовой борьбы с преступностью в Российской Федерации»[6]. С этим трудно поспорить, однако идея компромисса в борьбе с преступностью находит свое воплощение и в других институтах уголовного права (например, в специальных правилах назначения наказания при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве – ч.ч. 2-5 ст. 62 УК, в институте освобождения от наказания). К тому же, компромисс, продиктованный не материальными, а иными (процессуальными, оперативно-розыскными и пр.) причинами, не всегда дает положительный эффект.

  По мнению А. В. Бриллиантова, общее основание освобождения от уголовной ответственности – нецелесообразность привлечения лица, совершившего преступление, к суду и применения к этому лицу иных мер уголовно-правового характера. Далее автор поясняет, что упомянутое общее основание «может иметь место лишь при наличии определенных условий»[7]. Остается непонятным, какова же универсальная причина этой нецелесообразности.

  Ю. В. Баранов считает общим основанием освобождения от уголовной ответственности «нечто позитивное, происшедшее в субъекте, которое облечено в законодательную формулировку»[8]. При этом автор конкретизирует, что общим основанием всех видов освобождения от уголовной ответственности «признается утрата лицом, совершившим преступление, его прежней общественной опасности, хотя прямо об этом говорится только в ст. 77 (освобождение от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки)»[9].

  Полагаю, правы те ученые, которые признают, что в основе всех видов освобождения от уголовной ответственности находится утрата деянием либо лицом, его совершившим, общественной опасности либо значительное снижение ее уровня[10]. В этой связи специальные виды освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные в примечаниях к ст. 204, 291 и 291.1 УК, не вполне соответствуют этому базовому обстоятельству, поскольку утрата общественной опасности содеянного или деятеля, равно как и существенное снижения ее уровня в указанных случаях наблюдаются далеко не всегда.

  Данные виды освобождения от уголовной ответственности нередко рассматривают как частные случаи освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием[11]; либо к таковым относят только освобождение от уголовной ответственности в случае добровольного сообщения о совершенном преступлении[12].

  Однако ни один из видов освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных в примечаниях к ст. 204, 291 и 291.1 УК, не является деятельным раскаянием в чистом виде[13].

  В примечаниях к ст. 204 и 291 УК альтернативно предусмотрены следующие варианты постпреступного поведения субъекта активного подкупа либо иных обстоятельств (действия субъекта или иные обстоятельства в рамках каждого из вариантов расположены в типичной хронологической последовательности):

  А) вымогательство взятки (предмета коммерческого подкупа) + активное способствование раскрытию и (или) расследованию преступления;

  Б) добровольное сообщение о даче взятки (коммерческом подкупе) + активное способствование раскрытию и (или) расследованию преступления.

  В первом варианте одно из обязательных условий освобождения (вымогательство взятки или предмета подкупа) характеризует поведение не взяткодателя (лица, передавшего предмет подкупа), а должностного лица (лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации). В строгом смысле слова, здесь следует говорить не об утрате деянием или субъектом общественной опасности, а об ее изначально весьма низком уровне, что сближает действия такого взяткодателя (субъекта активного коммерческого подкупа) с поведением в ситуации крайней необходимости (ст. 39 УК), которое, как известно, не освобождает от уголовной ответственности, а исключает ее. «Раскаиваться» такому взяткодателю (субъекту активного подкупа) не в чем.

  Очевидно, что добровольное сообщение взяткодателя (субъекта активного коммерческого подкупа) о содеянном – еще не показатель деятельного раскаяния этих лиц. В литературе давно указывалось на то, что в правоприменительной практике нередки именно низменные мотивы такого сообщения[14]. Раскаяние, наряду с совершением указанных в законе действий, предполагает особое психологическое состояние лица (осознание упречности своего прошлого поведения и сожаление о случившемся)[15]. Только сочетание объективного и субъективного аспектов постпреступного поведения лица свидетельствует о действительном раскаянии, изменениях личности субъекта преступления, вследствие которого это лицо перестает быть общественно опасным (см. ч. 1 ст. 75 УК), т. е. с большой степенью вероятности не совершит нового преступления[16].

  Требования, предъявляемые к постпреступному поведению посредника во взяточничестве (примечание к ст. 291.1 УК), представим в виде формулы:

- добровольное сообщение о посредничестве во взяточничестве + активное способствование раскрытию и (или) пресечению преступления.

  Возразить против оценки такого поведения как деятельного раскаяния можно при помощи аргументов, изложенных выше применительно к поведению взяткодателя (субъекта активного коммерческого подкупа). Несмотря на то, что норма о посредничестве во взяточничестве «возродилась» в нашем УК сравнительно недавно, уже есть примеры осуждения посредников за заведомо ложный донос.

  Г., выступая в качестве посредника в интересах своего родственника Н., совершившего кражу, предложил и.о. начальника линейного пункта милиции (ЛПМ) капитану милиции К. взятку в размере 5 тыс. руб. за то, чтобы К. не предпринимал установленных законодательством мер по решению вопроса о передаче материалов проверки в орган, имеющий право возбудить уголовное дело в отношении Н. и прекратил дальнейшее проведение проверки. К. отказался от предложения Г., после чего Г. позвонил Н. и сообщил о необходимости привезти в служебный кабинет ЛПМ на станции Смычка вознаграждение в размере 5 тыс. рублей за совершение К. незаконного бездействия по службе. Н. привез деньги в обусловленное место и по указанию Г. стал передавать их К. Однако К. взятку не принял.

  Затем Г., действуя умышленно, желая привлечь К. к уголовной ответственности, а самому избежать ответственности за совершенное им ранее умышленное преступление, письменно заявил в Нижнетагильский следственный отдел на транспорте Уральского следственного управления на транспорте Следственного комитета РФ о совершении К. в отношении него и Н. преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 5 ст. 290 УК. Г. указал в своем заявлении, что сотрудник ЛОВДТ К. потребовал деньги в сумме 5 тыс. руб. за отказ в возбуждении уголовного дела в отношении Г.

  Суд признал Г. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст.291.1 и ч.2 ст.306 УК[17].

  Рассуждая о правовой природе специальных видов освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных в примечаниях к ст. 204, 291 и 291.1 УК, хотелось бы отметить, что они вовсе не являются дифференциацией уголовной ответственности за коррупционные преступления[18] - впрочем, как и все остальные нормы об освобождении от уголовной ответственности не имеют отношения к дифференциации ответственности в уголовном праве. Если уголовной ответственности нет (а при освобождении от нее это именно так), то дифференцировать нечего[19]. Освобождение от уголовной ответственности, возможно, представляет собой один из видов дифференциации уголовно-правовых последствий совершения преступления, но никак не самой ответственности.

  2. Нормы о специальных видах освобождения от уголовной ответственности за преступления, связанные со служебным подкупом, не лишены технико-юридических недостатков, которые уже подвергались анализу в научных публикациях[20]. Считаю необходимым акцентировать внимание на следующем.

  В предыдущих редакциях примечаний к ст. 204 и 291 УК были предусмотрены два самостоятельных альтернативных условия освобождения взяткодателя от уголовной ответственности: вымогательство взятки со стороны должностного лица и добровольное сообщение лица, давшего взятку, о содеянном органу, имеющему право возбудить уголовное дело. Теперь появилось третье обязательное условие – активное способствование раскрытию и (или) расследованию преступления (примечания к ст. 204 и 291 УК в ред. Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ[21])

  В чем смысл этой новации? Ознакомление с научными трудами последних лет показывает, что учеными предлагалось дополнение рассматриваемых норм указанием на подобное условие для того, чтобы эти виды освобождения от ответственности в большей мере соответствовали задачам уголовного законодательства[22], цели успешного раскрытия и расследования преступлений и международным рекомендациям[23]. Нетрудно заметить, что реализация подобных предложений приблизила юридически значимое поведение субъектов активного подкупа к деятельному раскаянию (ч. 1 ст. 75 УК). Однако, во-первых, как уже отмечалось, никакой внешний акт поведения лица, совершившего преступление, в отрыве от внутренних переживаний этого лица, еще не может быть надежным показателем раскаяния. При добровольном заявлении о даче взятки (коммерческом подкупе) раскаяние заявителя – вопрос факта, который должен решаться индивидуально по каждому конкретному делу. Во-вторых, по смыслу закона, лицо обязано не просто способствовать, раскрытию и (или) расследованию преступления, а делать это активно. Меру активности должен определять правоприменитель – при том, что нормы примечаний к ст. 204, 291 и 291.1 УК императивны, т. е. содержание этих положений внутренне противоречиво. Оценочное понятие («активно») в законодательном описании условия освобождения не поддается единообразному толкованию. Для сравнения отмечу, что требование «активного» способствования раскрытию и расследованию преступления отсутствует в ч. 1 ст. 75 УК. В-третьих, добровольное сообщение о преступлении уже означает содействие лица, как минимум, раскрытию этого преступления. В-четвертых, вымогательство взятки настолько снижает степень общественной опасности активного подкупа и дачи взятки (и, кстати, посредничества во взяточничестве со стороны взяткодателя, у которого взятка вымогается), что упомянутое дополнительное условие освобождения от ответственности необоснованно ухудшает положение лица, и без того оказавшегося в сложной ситуации. Из текста примечаний к ст. 204 и 291 УК следует, что лицо, передавшее взятку (предмет подкупа) вынужденно, с целью защиты своих законных интересов, но не заявившее об этом в компетентные органы либо не оказавшее им помощь в раскрытии и (или) расследовании преступления, не подлежит освобождению от уголовной ответственности.

  3. Выявленные многолетней практикой основные проблемы реализации норм примечаний к ст. 204 и 291 УК - расширительное толкование понятия «вымогательство взятки» и сложность установления признака «добровольности» сообщения взяткодателя о совершенном преступлении – достаточно подробно исследованы в теории уголовного права. Изучение судебных актов, вынесенных судами России в 2010-2012 гг.[24], показало, что одной из новых актуальных проблем стало толкование норм примечаний к ст. 204, 290 и 291.1 УК вопреки духу и букве закона, а именно: активное способствование раскрытию и (или) расследованию преступления в отдельных случаях рассматривается в качестве самостоятельного условия освобождения взяткодателя от уголовной ответственности.

  Так, суд принял решение об освобождении от уголовной ответственности С. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК, прекращении в отношении него уголовного дела и уголовного преследования. Суд решил, что, согласно ст. 10 УК, примечание к ст. 291 УК имеет обратную силу и указал, что С. активно способствовал раскрытию и расследованию преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 291 УК; данное обстоятельство было признано органами предварительного следствия и указано в обвинительном заключении в отношении С. как смягчающее наказание обстоятельство; что на основании примечания к ст. 291 УК (в ред. Закона № 97-ФЗ) С. подлежит освобождению от уголовной ответственности[25].

  Подобные решения вызывают недоумение. Из постановления судьи видно, что С. сам позвонил по телефону должностному лицу таможенного органа и назначил ему встречу; затем, находясь в служебном автомобиле, пытался передать старшему оперуполномоченному оперативно-розыскного отдела Калининградской оперативной таможни деньги в сумме 20 тыс. рублей, положив их между передними сиденьями автомобиля. Оперуполномоченный от денег отказался, после чего С. был задержан сотрудниками Управления ФСБ России по Калининградской области на месте совершения преступления. В приведенном примере не было ни вымогательства взятки со стороны должностного лица, ни добровольного сообщения взяткодателя о совершенном преступлении. Несмотря на имеющиеся в деле сведения об активном способствовании С. раскрытию и расследованию совершенного им преступления, он не мог быть освобожден от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 291 УК.

  Вместе с тем, нет никаких правовых препятствий для освобождения взяткодателя, субъекта активного коммерческого подкупа и посредника во взяточничестве на основании ч. 1 ст. 75 УК – если выполнены условия, перечисленные в данной норме[26].

  Изложенное позволяет сформулировать некоторые выводы.

  Нормы примечаний к ст. 204, 291 и 291.1 УК в действующих редакциях не вполне соответствуют базовому основанию института освобождения от уголовной ответственности; они не являются специальными видами освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием; они не дифференцируют уголовную ответственность за коррупционные преступления.

  Освобождение от уголовной ответственности в случае добровольного сообщения субъектами активного коммерческого подкупа, дачи взятки и посредничества во взяточничестве о содеянном должно быть диспозитивным и возможным лишь при утрате такими лицами общественной опасности. Для освобождения этих лиц от уголовной ответственности достаточно нормы ч. 1 ст. 75 УК.

  Освобождение от уголовной ответственности лица, в отношении которого имело место вымогательство взятки (предмета коммерческого подкупа), должно остаться императивным видом освобождения от уголовной ответственности, не зависящим от такого условия, как способствование данного лица раскрытию и (или) расследованию преступления. Не очень убедителен довод о том, что «лицо за одну и ту же дачу взятки, совершенную из-за вымогательства, не может одновременно подлежать уголовной ответственности и быть освобожденным от нее»[27]. Указанное противоречие присуще, пожалуй, всем видам освобождения от уголовной ответственности, когда лицо и подлежит ответственности, поскольку совершило преступление, и освобождается от нее. Аналогичную норму следует ввести в примечание к ст. 291.1 УК для посредника, действовавшего по поручению взяткодателя.

  Примерные редакции примечаний к ст. 204, 291 и 291 УК могут быть такими:

  Статья 204. Коммерческий подкуп

  Примечание. Лицо, совершившее деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности, если в отношении него имело место вымогательство предмета подкупа со стороны лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации.

  Статья 291. Дача взятки

  Примечание. Лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если в отношении него имело место вымогательство взятки со стороны должностного лица.

  Статья 291.1. Посредничество во взяточничестве

  Примечание. Лицо, выступившее в качестве посредника во взяточничестве, освобождается от уголовной ответственности, если оно действовало по поручению взяткодателя в ситуации вымогательства взятки со стороны должностного лица.

  При сохранении нынешней редакции примечаний к ст. 204, 291 и 291.1 УК постановление Пленума Верховного Суда РФ № 6 от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» целесообразно дополнить разъяснениями об условиях освобождения от уголовной ответственности в свете последних правотворческих новелл.