Н.А. Егорова, профессор кафедры уголовного права

Волгоградской академии МВД России,

доктор юридических наук

ОЧЕРЕДНОЙ (2015 г.) ПРОЕКТ ИЗМЕНЕНИЙ

В АНТИКОРРУПЦИОННОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

   Представленный законопроект (в дальнейшем – Проект[1]) производит неоднозначное впечатление, поскольку содержит не только предложения, заслуживающие положительной оценки и поддержки, но и довольно спорные идеи.

1.Так, в п. 1 ст. 1 Проекта предусмотрена возможность применения обязательных работ, исправительных работ, ограничения по военной службе, являющихся основными наказаниями (ч. 1 ст. 45 УК РФ), к осужденным, уклоняющимся от уплаты штрафа, назначенного в качестве дополнительного наказания, в случае замены штрафа. Представляется, что в этой связи названные виды наказаний обретают свойства так называемых «смешанных» видов наказаний (ч. 2 ст. 45 УК РФ) – они, хотя и не могут быть изначально назначены в качестве дополнительных, при замене ими штрафа фактически становятся таковыми. Поэтому ч. 1 и ч. 2 ст. 45 УК РФ должны быть изложены в редакции, учитывающей данное обстоятельство.

2. В пп. «а» п. 2 ст. 1 Проекта предложено изложить часть третью ст. 46 УК РФ в иной редакции, с указанием на необходимость учета возможности исполнить назначенное наказание. Практика назначения за коррупционные преступления кратных штрафов в огромных суммах, действительно, показала всю остроту проблемы исполнения таких штрафов. Однако вряд ли адресованное суду требование учитывать возможность исполнения назначенного наказания актуально только при назначении штрафа. Это универсальное правило, которое должно соблюдаться судами при назначении любых видов наказаний, ибо назначение заведомо неисполнимых видов наказаний бессмысленно. Следовательно, предложенное «преобразование» ч. 3 ст. 46 УК РФ вряд ли необходимо.

3. Следует одобрить предложение о введении в ст. 46 УК РФ части шестой, устанавливающей соотношение единиц измерения различных видов наказаний (часов и дней – с рублями) при замене штрафа (или его оставшейся части), назначенного в качестве дополнительного наказания, обязательными работами, исправительными работами, ограничением по военной службе, ограничением свободы. Такое нововведение предупредит правовую неопределенность при замене штрафа другими видами наказаний (см. п. 1 настоящего отзыва).

4. Предполагаемые новеллы норм Особенной части УК РФ о коррупционных преступлениях обусловлены, как следует из пояснительной записки к Проекту, стремлением привести уголовное законодательство России в соответствие международным стандартам.

Так, в новых редакциях статей о различных видах подкупа (ст. 184, 204, 290 УК РФ) предмет преступления расширен за счет услуг неимущественного характера, неимущественных прав, иных неправомерных преимуществ.

Полагаю, что вносить такие изменения в УК РФ (если они будут признаны необходимыми) целесообразно вместе с изменениями и дополнениями в пп. «а» п. 1 ст. 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», ведь в указанном законе коррупция связывается с извлечением (предоставлением) только имущественных выгод. В противном случае предлагаемые в Проекте изменения уголовного законодательства приведут к коллизии с комплексным федеральным антикоррупционным законом в части трактовки основополагающего понятия («коррупция»).

Гораздо более сложный вопрос – о действительной необходимости таких нововведений. Помимо рекомендаций ГРЕКО и положений известных конвенций, следует принимать во внимание иные обстоятельства (общественную опасность «неимущественной» коррупции, ее распространенность в России, соотношение со злоупотреблениями служебными полномочиями, сложности понимания смысла терминов «услуги неимущественного характера», «преимущество»). Иными словами, должны быть соблюдены все основания и принципы криминализации подобных деяний. В пояснительной записке, к сожалению, нет конкретной информации по перечисленным аспектам коррупции, дающей основания для безоговорочного вывода о важности и своевременности нормативного расширения границ предмета подкупа.

Ознакомление с текстом Проекта в этой части показывает, что его авторы не вполне определились с оценкой степени общественной опасности передачи (получения) услуг неимущественного характера, неимущественных прав, иных неправомерных преимуществ.

К примеру, очевидно, что дифференциация ответственности за взяточничество и коммерческий подкуп в зависимости от размера взятки (предмета подкупа) применима только к традиционной, «имущественной» коррупции. Это означает, что при отсутствии иных квалифицирующих признаков получение (предоставление) неимущественных выгод, независимо от их характера и значимости для коррупционера, образует основной состав соответствующего преступления. Вместе с тем, ответственность за «неимущественную» коррупцию в Проекте оказывается строже, чем за такие разновидности «имущественной», как мелкий подкуп должностного лица и мелкий коммерческий подкуп (см. проекты ст. 204.3 и 291.3 УК РФ). Так, простой активный коммерческий подкуп в виде передачи неимущественных выгод (в Проекте – ч. 1 ст. 204 УК РФ) наказывается, в частности, лишением свободы на срок до двух лет; простой пассивный коммерческий подкуп (в Проекте – ч. 5 ст. 204 УК РФ) – лишением свободы на срок до трех лет. За мелкий коммерческий подкуп (т.е. на сумму, не превышающую 10 тыс. рублей) наказание в виде лишения свободы вообще не предусмотрено. Равным образом, лишение свободы может быть назначено за простые получение (ч. 1 ст. 290 УК РФ) и дачу (ч. 1 ст. 291 УК РФ) взятки, если предметом взятки выступают выгоды неимущественного характера, но традиционный имущественный (пусть и мелкий) подкуп должностного лица (опять-таки при размере взятки не более 10 тыс. рублей) лишением свободы не наказывается. Означает ли это, что типичные, как следует из п. 6 пояснительной записки, для правоприменительной практики взяточничество и коммерческий подкуп (при сумме взятки или предмета подкупа менее 10 тыс. рублей) оценены разработчиками Проекта как менее опасные, чем криминализированная в Проекте «неимущественная» коррупция? Видимо, да, но почему это так – вопрос открытый.

С криминализацией получения (предоставления) неимущественных выгод не исчезнет, а напротив, обретет еще большую актуальность проблема признания предметом взятки (коммерческого подкупа) услуг и преимуществ, не обладающих меновой стоимостью в рамках легальных рыночных отношений, но имеющих такую стоимость (иногда немалую) за их пределами. Допустимо ли считать такие услуги и преимущества неимущественными услугами, правами, иными неправомерными преимуществами или же следует признавать их разновидностью имущественных выгод?

5. В Проекте предлагается расширить перечень субъектов злоупотребления полномочиями, предусмотренного ст. 202 УК РФ, за счет третейского судьи и арбитражного управляющего. Не имея принципиальных возражений против признания указанных лиц субъектами служебных злоупотреблений, отмечу, что при определенных условиях такие злоупотребления и сейчас могут быть квалифицированы по ст. 201 УК РФ (прежде всего, противоправные деяния арбитражных управляющих).

Дискуссионна нашедшая отражение в Проекте идея третейского правосудия как частного. Если учесть положения Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (см., напр., п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 45, п. 1 ст. 46) имеются основания рассматривать злоупотребления третейских судей как преступления гл. 30 УК РФ. То же самое можно сказать и о злоупотреблениях частных нотариусов и аудиторов.

В перспективе видится оптимальным не дополнение ст. 202 УК РФ новыми видами специальных субъектов, а изменение редакции ст. 201 УК РФ таким образом, чтобы ей охватывались злоупотребления полномочиями любых лиц, выполняющих функции непубличного управления (с исключением из уголовного закона ст. 202 УК РФ). В пользу такого решения свидетельствует и содержание проекта ст. 204 УК РФ, в котором третейский судья и арбитражный управляющий предусмотрены в качестве субъектов пассивного коммерческого подкупа наряду с лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, другим служащим организации и лицом, уполномоченным такой организацией действовать от ее имени (т.е. для подкупа названных лиц не устанавливается самостоятельное основание уголовной ответственности, не вводится отдельная статья).

6. Много вопросов вызывает содержащаяся в Проекте редакция ст. 204 УК РФ.

Как уже отмечалось, в ней прямо указывается на таких субъектов пассивного коммерческого подкупа, как третейский судья и арбитражный управляющий. При этом ничего не сказано о давно известных нашему уголовному законодательству частном нотариусе и частном аудиторе. По какой статье уголовного закона эти лица должны нести ответственность за незаконное получение имущественных (и, возможно, неимущественных) выгод? Видимо, по ст. 202 УК РФ, однако, в отличие от служебного подкупа, злоупотребление полномочиями имеет материальный состав.

В Проекте предлагается криминализировать подкуп любых служащих коммерческой или иной организации. Служащие-управленцы по-прежнему обозначены в качестве самостоятельного вида специальных субъектов коммерческого подкупа. Но если понятие «лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации» раскрывается в примечании 1 к ст. 201 УК РФ, то понятие «служащий коммерческой или иной организации» или просто «служащий» в уголовном законе не определено. Нет единых дефиниций указанных понятий в доктрине уголовного, административного, гражданского, трудового права, отсутствуют они и в Проекте. Поэтому установление уголовной ответственности рядовых служащих коммерческих или иных организаций за коммерческий подкуп потребует разъяснения соответствующих терминов если не в тексте УК РФ, то хотя бы в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

Еще один (содержательный) аспект криминализации подкупа названных лиц – ее недостаточная обоснованность и последовательность. В пояснительной записке не приводятся аргументы в пользу такого решения (за исключением формальных и давно известных). К тому же, следуя логике авторов Проекта, следовало бы признать субъектами получения взятки не относящихся к числу должностных лиц государственных и муниципальных служащих, служащих государственных и муниципальных учреждений, государственных корпораций. Однако в предлагаемой в Проекте ч. 1 ст. 290 УК РФ названы те же субъекты данного преступления, что и в действующей.

7. Введенная в УК РФ Федеральным законом от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ статья 291.1 УК РФ о посредничестве во взяточничестве вызвала справедливые критические оценки ученых и практиков. Тем не менее, в Проекте идея регламентации ответственности за посредничество в подкупе получила свое логическое развитие, воплотившись в ст. 204.1 УК РФ («Посредничество в коммерческом подкупе»). Представляется более рациональным и соответствующим уровню современной законодательной техники усовершенствование редакции ч. 5 ст. 33 УК РФ, позволяющее привлекать посредников к уголовной ответственности как пособников преступлений, а не введение все новых норм в Особенную часть уголовного права. В целом же нормы института соучастия в преступлении позволяют не оставлять посредников в коммерческом подкупе безнаказанными.

8. В Проекте предложено дополнить УК РФ статьями 204.2 «Обещание или предложение участия в коммерческом подкупе» и 291.2 «Обещание или предложение принять либо передать взятку, обещание или предложение посредничества во взяточничестве». Предусмотренные данными статьями действия также, на мой взгляд, могут быть оценены с позиций институтов соучастия в преступлении и неоконченного преступления. Оговорки «при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных статьями 204, 204.1 настоящего Кодекса», «при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных статьями 290, 291 и 291.1 настоящего Кодекса» способны только усложнить квалификацию по предложенным статьям, поскольку при совершении действий, упомянутых в ч. 1 ст. 204.2 и ч. 1 ст. 291.2, признаки неоконченного взяточничества или коммерческого подкупа или соучастия в них (в том числе, посредничества) присутствуют всегда. Вопрос о наказуемости такой предварительной преступной деятельности мог бы быть решен в нормах Общей части уголовного права путем изменения редакции ч. 2 ст. 30 УК РФ.

9. В Проекте предлагается предусмотреть в самостоятельных статьях (ст. 204.3 и 291.3 УК РФ) ответственность за коррупционные преступления с привилегированными составами - мелкий коммерческий подкуп и мелкий подкуп должностного лица, т.е. подкуп, посредничество в нем, обещание или предложение участия в преступлении или посредничества в нем на сумму, не превышающую 10 тыс. рублей.

Едва ли нужно доказывать, что степень общественной опасности взяточничества и коммерческого подкупа измеряется не только размером взятки (предмета подкупа). Недостаток редакций указанных статей – отсутствие дифференциации ответственности за мелкий подкуп в зависимости от таких обстоятельств, как законность или незаконность поведения специального субъекта за вознаграждение, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, сопряженность деяния с вымогательством взятки.

Другой существенный недостаток – привилегированный характер ст. 204.3 и 291.3. Согласно известному правилу квалификации при конкуренции норм, содержащих квалифицированные и привилегированные составы, к примеру, получение взятки в размере не более указанной суммы за незаконные действия (бездействия) должностного лица, должно будет квалифицироваться не по ч. 3 ст. 290, а по ст. 291.3 УК РФ со всеми вытекающими последствиями (см. санкции).

10. В целом положительно можно оценить введение в санкции статей о взяточничестве и коммерческом подкупе, наряду с кратными штрафами, штрафов, исчисляемых в твердых суммах или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за определенный период (отдельные шаги в этом направлении уже сделаны законодателем – см. ч. 1 ст. 290 и ч. 1 и 2 ст. 291 УК РФ в ред. Федерального закона от 8 марта 2015 г. № 40-ФЗ). Реализация такой идеи в некоторой степени смягчила бы проблему назначения и исполнения штрафов за данные преступления, предоставила бы судьям больше возможностей для назначения справедливого наказания.

11. Действующая редакция ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, в зависимости от избранного конкретным правоприменителем варианта толкования уголовного закона, позволяет посреднику уйти от ответственности, либо провоцирует неправильную уголовно-правовую оценку действий посредника как соучастника получения или дачи взятки. В теории также не сложился единый подход к квалификации посредничества при сумме взятки, не превышающей 25 тыс. рублей. В этой связи следует согласиться с предложением об исключении из ч. 1 ст. 291.1 УК РФ указания на значительный размер взятки.

[1] Имеется в виду проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», полученный автором статьи из Верховного Суда РФ для рецензирования в апреле 2015 г.

     Опубликовано в издании: Актуальные проблемы уголовного законодательства на современном этапе : сб. науч. тр. Международ. науч.-практ. конф., Волгоград, 14-15 мая 2015 г. / отв. ред. В.И. Третьяков. - Краснослободск: ИП Головченко Е.А., 2015. - 420 с. С. 134-140.