Егорова Н.

СОВОКУПНОСТЬ УБИЙСТВА С ДРУГИМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ: ПЕРСПЕКТИВЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ

   Убийство занимает особое место среди насильственных преступлений. Это объясняется не только максимальной для российского уголовного права строгостью санкций за квалифицированные и особо квалифицированные убийства, но и первичным, фундаментальным характером права на жизнь, его главенством в иерархии естественных прав человека[1]. Эти положения долгое время были аксиомой – если не открыто провозглашаемой, то подразумеваемой. Казалось бы, иначе и быть не может, ведь именно праву на жизнь отдан приоритет в системе конституционных прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 ст. 20 Конституции РФ).

   Сегодня система убийств по уголовному праву России объединяет, наряду с простым (ч. 1 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации[2]), квалифицированным (ч. 2 ст. 105 УК РФ) и привилегированным (ст. 106-108 УК РФ), еще и особо квалифицированные убийства (ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ - в части убийства членов национальной, этнической, расовой или религиозной группы). Несмотря на обособленность статей об убийствах, предусмотренных ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ, от группы преступлений против жизни, их «оторванность» не только от ст. 105, но и от главы 16 УК РФ, они фактически устанавливают ответственность за особо квалифицированные виды убийств с альтернативно-усеченными составами[3].

   В санкциях статей о квалифицированных (ч. 2 ст. 105 УК РФ) и особо квалифицированных (ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ) убийствах до сих пор формально сохранена смертная казнь. В перечисленных статьях предусмотрена ответственность за «особо тяжкие преступления против жизни» в смысле ч. 2 ст. 20 Конституции РФ. Это важный показатель отношения общества и государства к убийствам, оценки специфического характера и высочайшей степени общественной опасности таких преступлений.

   Закономерным следствием такой оценки стало правило самостоятельной квалификации убийств, связанных с совершением других насильственных преступлений, «неохватности» убийств другими составами, т.е. невозможности ситуации, когда убийство является всего лишь частью другого состава насильственного преступления. Данное правило обрело силу принципа квалификации насильственных преступлений. Это подтверждается, в частности, п.п. 12, 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О судебной практике по делам о бандитизме»; п.п. 7, 11, 18 постановления № 1 от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»; п. 22 постановления № 29 от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»; п. 16 постановления № 11 от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации».

   Однако в последние годы произошли перемены в законодательстве и правоприменительной практике, поставившие под сомнение этот принцип, и объективно (хочется надеяться, что только объективно) направленные на умаление ценности человеческой жизни. Таковы, во-первых, конструкции составов террористического акта (п. «б» ч. 3 ст. 205 УК РФ), захвата заложника (ч. 4 ст. 206 УК РФ), диверсии (ч. 3 ст. 281 УК РФ), в которых появился такой признак, как «умышленное причинение смерти человеку». Применительно к террористическому акту Пленум Верховного Суда РФ не усматривает необходимости дополнительной квалификации содеянного как убийства: «В случае, если террористический акт повлек умышленное причинение смерти человеку (либо двум и более лицам), содеянное охватывается пунктом «б» части 3 статьи 205 УК РФ и дополнительной квалификации по статье 105 УК РФ не требует» (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 9 февраля 2012 г. «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности»[4]). Что же касается захвата заложника и диверсии, то здесь логика законодателя, видимо, та же – совокупность со ст. 105 УК РФ отсутствует[5].

   Следует отметить, что по поводу квалификации диверсии, связанной с умышленным причинением смерти человеку, единого мнения нет. Так, в отдельных источниках предлагается либо всегда квалифицировать содеянное по совокупности преступлений[6], либо только при наличии квалифицирующих признаков, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ (кроме п. «е»)[7]. Примечательно, что в этих же изданиях, когда речь идет об уголовно-правовой оценке террористического акта и захвата заложника, повлекших умышленное причинение смерти потерпевшему, авторы усматривают только п. «б» ч. 3 ст. 205 или ч. 4 ст. 206 УК РФ без совокупности со ст. 105 УК РФ.

   Во-вторых, в этом же русле проводится политика высшей судебной инстанции в отношении квалификации множественности убийств: «В соответствии с положениями ч. 1 ст.17 УК РФ убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по пункту «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому оснований также и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден» (см. абз. первый п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» (ст. 105 УК РФ)[8]).

   Эта позиция, хотя и получила теоретическое обоснование[9], подвергается справедливой критике в современной литературе[10]. Как следует из п. 5 упомянутого постановления Пленума, основанием для изменения подхода к квалификации неоднократных убийств стала ч. 1 ст. 17 УК РФ. Однако существенное отличие п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ от п.п. «в», «з», «к» ч. 2 этой же статьи заключается не только в том, что в п. «а» предусмотрена ответственность за единое продолжаемое убийство, а в п.п. «в», «з», «к» - за два преступления (убийство и похищение человека, убийство и разбой, убийство и вымогательство, убийство и бандитизм, убийство и изнасилование или насильственные действия сексуального характера). Важно и то, что сопряженные с убийством преступления являются менее опасными, чем само убийство. Последнее, как уже отмечалось, представляет собой насильственное преступление особого рода, оно не может быть частью другого преступления. Но даже относительная меньшая по сравнению с убийством вредоносность похищения человека, разбоя, вымогательства, бандитизма, изнасилования, насильственных действий сексуального характера не помешала ученым сделать вывод, что такая сопряженность не препятствует квалификации содеянного по совокупности преступлений[11], а практикам – согласиться с таким выводом[12]. В статьях же 205, 206, 281 УК РФ, напротив, убийство оказалось «привязанным» к менее опасным преступлениям.

   Имеется и еще одно, третье обстоятельство, указывающее на юридическую нетождественность ситуаций двух или более убийств, совершенных в разное время и (или) по разным мотивам, и убийства, сопряженного с другими преступлениями. Сопряженность убийства с другими преступлениями предполагает взаимосвязь между этими преступлениями, их одновременное совершение. Очевидно, этого нет при двух или более разрозненных убийствах.

   Критические замечания по поводу рассматриваемого особо квалифицирующего признака теракта, захвата заложника и диверсии уже высказывались[13]. Следует добавить, что юридическое смягчение наказания (имеется в виду формальная невозможность смертной казни) за квалифицированные убийства, совершенные в результате названных преступлений, обусловленное квалификацией содеянного только по п. «б» ч. 3 ст. 205, ч. 4 ст. 206, ч. 3 ст. 281 УК РФ, свидетельствует об игнорировании не только количества потерпевших, но и других квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков убийства (за исключением несовместимых с составами теракта, диверсии, захвата заложника) – например, предусмотренных п.п. «а», «б», «в», «г», «д», «е», «з», «л». Убийство, искусственно включенное в конструкцию другого состава преступления, оказывается лишенным своих специфических черт, при прочих условиях (вне контекста теракта, захвата заложника и диверсии) имеющих существенное значение для квалификации содеянного. Если террористу или диверсанту, действительно, все равно, кто погиб в результате его действий (малолетние, престарелые, больные, беременные женщины, представители власти), то это не должно быть безразлично для уголовного закона и лиц, его применяющих.

   Парадокс еще и в том, что высшая судебная инстанция России, не признавая даже массовое убийство при теракте самостоятельным преступлением, ориентирует суды на квалификацию по совокупности со ст. 205 УК РФ незаконных действий с ядерными материалами, радиоактивными веществами, огнестрельным оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами - ст. 220, 222, 223 УК РФ (п. 10 постановления ПВС РФ о преступлениях террористической направленности). Между тем нет сомнений, что установленный порядок обращения указанных предметов – гораздо менее ценное благо, чем жизнь человека. Кроме того, «совершение взрыва, поджога или иных действий», составляющих объективную сторону теракта, может не привести к человеческим жертвам, но практически всегда имеет место с использованием оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств и т.п.[14]. Однако незаконный оборот этих предметов, по смыслу разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, не охватывается ст. 205 УК РФ.

   Изложенное позволяет сделать следующие выводы.

   1. Абзац первый пункта 5 постановления ПВС РФ об убийстве необходимо изложить в другой редакции, ориентирующей суды на самостоятельную квалификацию каждого из убийств, совершенных при отсутствии единого умысла на убийство двух или более лиц: «В соответствии с положениями ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух или более лиц не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по пункту «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, если действия виновного охватывались единым умыслом на причинение смерти потерпевшим и были совершены, как правило, одновременно. При наличии к тому оснований убийство двух или более лиц квалифицируется также и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден» (редакция примерная).

   2. Рекомендовать законодателю как можно скорее исключить из ст. 205, 206, 281 УК РФ особо квалифицирующий признак «умышленное причинение смерти человеку». До изменения редакций перечисленных статей можно скорректировать разъяснения, содержащиеся в п. 9 постановления ПВС РФ о преступлениях террористической направленности, указав, что умышленное причинение смерти человеку, содержащее квалифицирующие признаки убийства (ч. 2 ст. 105 УК РФ), а также преступлений, предусмотренных ст. 277, 295, 317 УК РФ, требует дополнительной квалификации по соответствующему пункту (пунктам) ч. 2 ст. 105 УК РФ либо ст. 277, 295, 317 УК РФ.